За время службы Лиманская несколько раз оказывалась на краю гибели: чуть не провалилась под лед во время передислокации, переболела воспалением лёгких и тропической малярией. После Батайска попала в больницу, ходить не могла. Однажды госпиталь подвергся бомбежке. Нога была в гипсе, поэтому девушка так и осталась лежать на койке. Выбило стекла и двери, но чудом Мария и подруги, пришедшие ее навестить, остались живы. Четыре бомбы упали рядом, но не разорвались. Потом саперы обнаружили в них записки: «Дорогие товарищи, чем можем, тем поможем». Их оставили взятые в плен советские солдаты, которых заставляли начинять взрывчаткой капсулы.

За время войны Лиманская прошла путь от Сталинграда до Берлина. Участвовала в освобождении Крыма, Белоруссии и Польши, где под Варшавой регулировала движение под обстрелом «Катюш».

В своих интервью Мария Лиманская подчеркивала, что война давно закончилась, но страшные картины человеческого ужаса и горя остались с ней навсегда. Одним из таких мучительных воспоминаний стала катастрофа под Бобруйском, когда вышедший из боя танк потерял управление и врезался в группу мирных жителей на перекрестке. Сильнее всех пострадала женщина, которой переехало ноги: «Ваня, убей меня! Ваня, убей!», — кричала она. «Я санитарную машину остановила, врач побежал, что-то там делал — не вижу, я же регулирую. Повезли ее, а она все кричит. Все, как в фильмах про войну, когда тут огонь, а здесь кричат все», — заключала Мария Филипповна.

В Берлине регулировщицу потрясло совершенное по приказу Гитлера затопление метро: «...наши солдаты метро откапывали, надеялись, может, кого спасти. А там все уже мертвые — старики, женщины, дети».

В мае 1945 года Мария Лиманская стояла на посту у Бранденбургских ворот, недалеко от Рейхстага. В эти дни ее сфотографировал корреспондент ТАСС Евгений Халдей. Снимок получил в народе названия «Регулировщица Победы» и «Бранденбургская мадонна» . «Очень много корреспондентов приезжало в Берлин после взятия его советскими войсками. Все были с фотоаппаратами, щелкали много. Я увидела снимок впервые в журнале „Работница“ в начале 60-х годов», — рассказывала Мария Филипповна. Снимок был неверно подписан. Об этом сообщили в редакцию журнала. Евгений Халдей написал Лиманской письмо с извинениями. С того момента фотограф и регулировщица долгие годы состояли в переписке.

Победу Мария Лиманская встретила на посту: «9 мая 1945 года я, как всегда, стояла на посту. И тут мимо машина едет, и шофер кричит мне: „Война закончилась, сестренка! Победа! Победа!“ И папиросы мне бросает. Я кричу: „Я не курю“. А он: „Больше у меня ничего нет“. Вот это был самый дорогой мой подарок».

Отметить победу девушки решили фотографированием. «У нас на всех было одно платье и одна косынка. Так мы все по очереди в них снимались — очень уж хотелось сфотографироваться в красивом платье, а не в военной форме», — рассказывала Мария Филипповна.

В дни Потсдамской конференции Лиманская также регулировала движение. Проезжая мимо нее, британский премьер-министр Уинстон Черчилль велел остановить кортеж и через переводчика обменялся с советской девушкой шутливыми фразами.

После войны Мария Филипповна Лиманская работала сначала медсестрой, затем — библиотекарем. В 1994 году она переехала из Волгоградской области в Саратовскую, в село Звонарёвка Марксовского района.

Умерла «регулировщица Победы» в возрасте 100 лет в ноябре 2024 года.

В 2020 году в Марксе ей был поставлен памятник по проекту Владимира Пальмина.

7 мая 2025 года скульптурный портрет Марии Лиманской работы Андрея Щербакова был установлен на въезде в Парк Победы в Саратове.

Награды

• Нагрудный знак «Отличный дорожник»
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»
• Медаль «За взятие Берлина»
• Медаль «За освобождение Варшавы»
• Орден Отечественной войны II степени

В интервью разных лет Мария Тимофеевна рассказывала о работе регулировщиц на контрольно-пропускных пунктах. Девушки дежурили втроем. Транспорт, движущийся в сторону передовой, не останавливали. Машины, идущие с фронта, обязательно досматривали. Старший патруля проверял путевку и содержимое груза, двое других стояли с автоматами наизготовку.

Часто дежурства проходили под бомбежками: «Однажды под Барановичами мимо нашего поста шла большая танковая колонна, и немцы, видимо, об этом знали... Волна „юнкерсов“ вынырнула из-за горизонта неожиданно. Раздались первые разрывы бомб, „заговорили“ наши зенитки. Наконец, отбомбившись, „юнкерсы“ ушли на запад. Поднимаемся, приводим себя в порядок. Рядом горят наши танки, вдали дымит сбитый „юнкерс“... А через час налет повторился. На этот раз немцы бомбили нашу автомобильную колонну...»

В годы войны Мария Шальнева была донором. В общей сложности она сдала двенадцать литров крови.

2 мая 1945 года Мария Шальнева дежурила на посту в районе Александерплац. В этот день улыбчивая регулировщица попала в объектив Евгения Халдея. Фотокорреспондент ТАСС так описал эту встречу в своей книге: «Веселая девушка указывала солдатам путь к центру города. Я соскочил с танка: „Кто ты? Откуда?“ — „Мы — воронежские. А звать Мария Шальнова“». Фотография облетела многие печатные издания Советского Союза и стала популярной. Ее окрестили «Хозяйка Берлина». Как и в истории Марии Лиманской фотография иногда публиковалась с неверной фамилией регулировщицы.

В День Победы Мария Шальнева оставила свою подпись на «документе солдатского триумфа» — Рейхстаге. «Я отпросилась у комбата, — вспоминала уроженка Средней Лукавки, — и отправилась к рейхстагу вместе с теми, кто хотел расписаться на его стенах. Мелькали словно на географической карте города: Москва, Ленинград, Смоленск, Калуга, Киев, Вологда, Казань, Ташкент... Нашла свободное местечко и написала «М. Шальнева, Воронеж...», вспоминала она.

После Мария Тимофеевна вернулась домой. Вышла замуж за своего односельчанина Мирона Ненахова, инженера Саратовского авиационного завода. Семья поселилась в нашем городе. Мария Шальнева, а теперь уже Ненахова, стала контролером на предприятии мужа. В Саратове родились дети Ненаховых Людмила и Виктор.

В начале 1950-х переехала в Воронеж. М.М. Ненахов стал руководителем конструкторского бюро воронежского авиазавода. Мария Тимофеевна работала в одном из цехов.

После войны Евгений Халдей искал героев своих фотографий. В 1970 году он приехал в Воронеж и сделал несколько портретов Марии Тимофеевны: «...искать ее было трудно, как и многих девушек, которых я встречал на фронтах, — выходя замуж, они меняли фамилии. У Марии Тимофеевны двое детей, она уже бабушка».

Мария Шальнева ушла из жизни в 1994 году. В память о ней ее семья издала книгу «Автограф на стене Рейхстага».

Награды

• Благодарственная грамота, подписанная Жуковым
• Орден Отечественной войны II степени
• Медаль «За отвагу»
• Медаль «За боевые заслуги»
• Медаль «За взятие Берлина»
• Медаль «За освобождение Варшавы»
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»

Девушки смогли выйти на поверхность только после того, как деревню освободили советские войска. Подруги некоторое время не могли ходить: настолько ослабли мышцы.

«Пару дней мама отлеживалась, а потом пошла к командиру части, остановившейся в селе: возьмите на фронт! Она, конечно, соврала, что уже исполнилось восемнадцать. Вместе с остальными добровольцами ее отправили обучаться военному делу».

Боевое крещение молодая регулировщица получила при освобождении Крыма, на озере Сиваш. Потом были труднейшие бои за Симферополь.

Лидия Спивак была контужена: «Контузия, которую она получила во время боев, лишила маму нескольких зубов и „наградила“ постоянными головными болями. А уже на польских дорогах, когда стояла целую смену в мокрой шинели с намерзшей на ней коркой льда, заработала фурункулез. Ее тогда от этого недуга спасла польская крестьянка».

На рассвете 2 мая 1945 года регулировщица заступила на пост. Капитан Гудзеватый напутствовал ее словами: «Спивак, на выход! Сержант — твой пост № 1, теперь ты здесь хозяйка».

Лидия осмотрелась, местность она хорошо знала по вызубренным картам-схемам, выбрала удобную позицию, расчистила ее от мусора и обломков, установила тумбочку и приступила к работе.

Лариса Овчаренко рассказывала: «Несмотря на ранний час, движение транспорта уже началось. Из каждой машины кричали: „Сестренка, с победой!“»

В этот день Лидия попала в объективы фото- и кинокамер. Фотография Якова Рюмкина была напечатана в «Правде». С легкой руки кинохроникеров Лидию Спивак стали называть «Хозяйкой Бранденбургских ворот».

Лидия Спивак так описывала свои мысли и эмоции того дня: «У меня и чувства-то были полудетские. Такая, знаете, восторженность: я простая советская девушка, пришла сюда, пришла вместе с победителями! И еще пост у меня оказался — исторический. На виду у всей Европы, можно сказать. Когда я первый раз здесь стояла, то подумала: ведь это та площадь, где проходили парады гитлеровских войск. На этой площади они сжигали книги, маршировали с факелами. А теперь здесь мы!

Народу было много. Ехали со всех сторон, чтобы посмотреть Берлин. Все шли в первую очередь к рейхстагу. Стоишь и слышишь:

— Девушка! Сестра! Это, что ли, рейхстаг?

Чаще всего обращались: сестра. Несмотря на то, что мы не медики, а все равно. Как-то уже в привычку вошло. Сестра!»

В один из майских дней внимание регулировщицы привлек солдат, который наблюдал за ней. Спивак окликнула его. Молодой человек ответил, что пишет стихи о ней. Поэт Виктор Тарбеев прислал свое стихотворение Лидии Андреевне спустя 20 лет. Строки были положены на музыку композитором Людгардасом Гидравичусом и вошли в документальный фильм «Хозяйка Бранденбургских ворот».

Накануне Потсдамской конференции регулировщицы получили приказ отправиться в парикмахерскую и привести в порядок волосы и руки. Девушкам выдали новую форму из офицерской ткани и обувь по размеру.

Регулировщицы заняли посты и указывали дорогу машинам со Сталиным, Жуковым, Черчиллем и Трумэном.

Проезжая мимо Лидии Спивак Уинстон Черчилль высунул руку из окна автомобиля и показал пальцами знак победы — латинскую букву «V».

Младший сержант Лидия Спивак демобилизовалась в начале сентября 1945 года. Она экстерном сдала экзамены на филологический факультет Днепропетровского университета. В общежитии познакомилась со студентом-математиком, артиллеристом, восстановившемся на 4 курс, Сергеем Овчаренко. Вскоре они поженились.

По распределению Овчаренко направили преподавать в Сталинский институт. Лидия Андреевна перевелась в этот вуз. Спустя несколько лет Сергей Овчаренко стал деканом математического факультета. А Лидия Андреевна после окончания университета стала преподавать язык и литературу в школе.

У пары было двое детей — сын Александр и дочь Лариса, ставшая журналисткой.

Лидия Андреевна так вспоминала военные годы: «Трудно рассказать о пережитом на войне. Видела умирающих от голода детей, сожженные деревни, где торчали одни печные трубы... Страшные картины! А эти ужасные „пробки“ на дорогах! Может быть, сейчас где-то дивизия кровью истекает, ей нужны боеприпасы, а у меня колонна стоит из-за того, что какая-то машина поломалась.

У нас девчата были как на подбор. Не спали, недоедали, мерзли.... Сил уже, казалось, не было. Но все равно не хныкали, работу выполняли как надо. Мы не ходили в атаку, разведку. Наша война — обеспечить порядок на дороге.

Когда наступила Победа, трудно было передать все те чувства, которыми мы были полны. И души у девочек светились радостно. Было ликование — остались живы. Нас дождутся родители! У каждой была мечта».

Лидия Спивак умерла в 1984 году в возрасте 59 лет от одиннадцатого инфаркта миокарда.

Хозяйка Бранденбургских ворот

В память о регулировщице на здании донецкой школы № 13, где она преподавала украинский язык и литературу, открыли мемориальную доску. В краеведческом музее Донецка, сельском музее Черниговки и Магдебургском окружном музее были созданы экспозиции, посвященные ей.

В 2017 году в Москве на стене дома по адресу ул. Бутырская, д.67 по фотографии Якова Рюмкина было создано граффити «Регулировщица в Берлине».

Лидия Спивак. Фотография Якова Рюмкина

Граффити «Регулировщица Победы»

Награды

• Нагрудный знак «Отличный дорожник»
• Медаль «За взятие Берлина»
• Медаль «За освобождение Варшавы»
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг»